Город карфаген располагался. Карфаген - история древнего государства кратко. Рим идет на Карфаген

Карфаген – древнее государство, основанное предположительно в 814 году до н. э. финикийцами. Финикийцы – народ, населявший в древности восточное побережье Средиземного моря. Эти люди создали мощную цивилизацию с богатой культурой. Состояла эта цивилизация из самостоятельных городов-государств. Наибольшим могуществом обладал город Тир (находился на юге современного Ливана). Вот как раз переселенцы из Тира и основали город Карфаген (в переводе с финикийского «Новый город»), ставший столицей одноимённого государства.

Так выглядел город Карфаген

Согласно легенде, город Карфаген основала царица Дидона (Элисса). Её брат Пигмалион царствовал в Тире. А мужем у Дидоны был Сихей – самый богатый в Тире человек. Пигмалиону не давали покоя его богатства. На 7-м году своего царствования он убил Сихея. Вдове ничего не оставалось, как бежать из Тира.

Она уплыла на корабле на запад в окружении верных ей людей. После долгих дней плавания корабль причалил к берегам Ливии (Северная Африка). Там беглецов из далёких земель встретил местный царь Иарбант. Дидона обратилась к нему с просьбой выделить ей кусок земли. Царь согласился дать столько земли, сколько покроет воловья шкура.

Тогда царица изрезала шкуру на тонкие полоски и окружила ими целую гору. На этой горе была построена крепость (цитадель) под названием Бирса – так началась история Карфагена. Расположение города оказалось чрезвычайно удачным для торговли. На севере и юге он имел выходы к морю. Были вырыты две искусственные гавани для военного и торгового флотов.

Государство Карфаген в начале III века до н. э. на карте

Город располагался на северной оконечности Африки, и от него было сосем недалеко до Сицилии. Торговые корабли сновали туда-сюда по Средиземному морю и постоянно заходили в этот удобный и хорошо защищённый морской порт. Торговля велась активно, а поэтому Карфаген начал богатеть и набирать силу.

Благоприятная ситуация сложилась в VIII веке до н. э., когда Ассирия захватила Финикию . В результате этого в Карфаген валом повалили беженцы из финикийских городов. Статус города тут же вырос, и он начал образовывать собственные колонии по побережье Северной Африки и на юге Испании. Карфаген финикийцы назвали «блестящим городом», и со временем он объединил 300 городов, возглавив финикийский мир.

Наравне с Карфагеном колонизацией Средиземноморья занимались и древние греки. Они обосновались в Сицилии, стремясь к полному контролю над центральными районами Средиземноморья. Главенствующее положение у греков занял город Сиракузы. Именно Сицилия и стала той ареной, на которой разразился военный конфликт между греками и финикийцами.

Карфаген имел в своей армии боевых слонов

Это противостояние вылилось в сицилийские войны. Большое историческое значение имела битва при Гимере в 480 году до н. э. за гегемонию над Сицилией. Карфагенская армия в этом сражении была разгромлена. После этого Сицилия для Карфагена стала навязчивой идеей. Началась череде беспрерывных стычек, и к 340 году до н. э. финикийцам удалось обосноваться в юго-западной части острова. А к 307 году до н. э. они укрепились почти на всей территории Сицилии.

К началу III века до н. э. Карфаген превратился в мощнейшее и богатейшее древнее государство . Население самого города достигло 700 тыс. человек. Государственная казна просто лопалась от золота, и, казалось, что нет государства, способного бросить вызов финикийской державе. Но как раз в это время на серьёзные завоевания начала претендовать Римская республика.

Римляне стремились к абсолютному господству в Средиземноморье, и их чрезмерные амбиции столкнулись с не меньшими амбициями Карфагена. Римляне называли финикийцев на латинский манер пунийцами. В 264 году до н. э. началась Первая Пуническая война между Римом и Карфагеном. Продолжалась она до 241 года до н. э. и закончилась для последнего потерей Сицилии и большой контрибуцией в пользу Рима.

Штурм Карфагена римлянами

Вторая Пуническая война продолжалась с 218 по 201 годы до н. э. Здесь на политическую арену вышел карфагенский полководец Ганнибал (247-183 гг. до н. э.). В преддверии этой войны Карфаген укрепился в Испании. Там был основан город Новый Карфаген (Картахена), который превратился в крупный административный и торговый центр Западного Средиземноморья.

Именно Испанию выбрал Ганнибал в качестве плацдарма для нападения на Рим. И весной 218 года до н. э. он с сильным войском, в котором насчитывалось 59 тыс. воинов и 37 слонов, через Пиренеи и Галлию вышел к Альпам. Затем состоялся исторический переход через Альпы, и армия Ганнибала оказалась на территории Италии. Поначалу эта экспансия была чрезвычайно успешной для пунийцев. В ходе военных действий были нанесены серьёзные поражения римлянам.

Большое значение имела битва при Каннах в 216 году до н. э. Римские легионы были полностью разбиты, а Ганнибал победил. Однако полководец не решился идти на Рим и обосновался на юге Италии. После этого военное счастье изменило ему. Он увяз в Италии, а в это время римляне разгромили пунийцев в Испании. В конце концов Ганнибал вынужден был покинуть Италию и уплыть в Африку с небольшим войском.

Вторая Пуническая война закончилась полным поражением Карфагена. Он выплатил Риму огромную контрибуцию, потерял весь флот, колонии и право на ведение войн без разрешения Рима. 17-летняя война закончилась бесславно для пунийцев, а Римская республика стала самым сильным государством в Средиземноморье.

Финикийское государство было окончательно уничтожено в результате Третьей Пунической войны в 149-146 годах до н. э . Вся война состояла из осады города Карфагена римлянами. Продолжалась осада 3 года, и закончилась падением великого города в 146 году до н. э. Он был полностью разрушен и сожжён, а каждый десятый житель продан в рабство. На месте богатейшего торгового центра Средиземноморья остались одни лишь руины.

Развалины Карфагена, но не финикийского, а римского

Таким образом, Карфаген, как древнее государство финикийцев, просуществовал с 814 года до н. э. по 146 год до н. э., то есть 668 лет. Это очень большой срок. И за это время он испытал и подлинное величие, и позорное падение. А римляне через 100 лет после победы основали на месте финикийской столицы свою колонию, население которой достигло 300 тыс. человек. Во вновь отстроенном городе был и огромный цирк, и термы, и акведук.

Когда-то могучий оплот финикийцев получил вторую, не менее блестящую жизнь, но в 439 году его разграбили вандалы. Затем пытались восстановить византийцы, но в 698 году захватили арабы и использовали камни, мрамор и гранит для строительства Туниса. В настоящее время развалины Карфагена находятся в пригороде Туниса и привлекают к себе множество туристов.

ТАК ЖИЛИ В КАРФАГЕНЕ

ХРОНИКИ НЕИЗВЕСТНОГО

История Карфагена начинается еще в IX веке до нашей эры, но вплоть до 480 года до нашей эры, до битвы при Гимере, написать эту историю нельзя, признавался один из ведущих знатоков карфагенских древностей Жильбер-Шарль Пикар. Немецкий исследователь Вернер Хусс в своей "Истории карфагенян" полемически восклицает: "Я преисполнен куда большего скепсиса; написать историю Карфагена невозможно даже, ограничившись лишь событиями, которые разыгрывались после битвы при Гимере, - можно в лучшем случае написать отдельную главу для этой истории".

Причина понятна: погибли все карфагенские хроники, все документы пунической эпохи. В том, что они существовали, нет никакого сомнения. Подобные хроники велись в городах Финикии предками карфагенян, и нам даже известны выдержки из сочинений одного из таких хронистов, Санхунйатона. Карфагенские хроники были хорошо известны античным авторам, черпавшим из них сведения по истории Северной Африки. Теперь же нам остается лишь перечитывать отдельные выдержки из сочинений римских и греческих авторов.

Изучая авторов, враждебных Карфагену, мы сталкиваемся с особой проблемой: со времен Фукидида античных историков интересует лишь одна тема: война, а если быть точнее, война, которую вел свой собственный народ, своя страна. В их сочинениях враги почти всегда изображены с неприкрытой неприязнью. Вот и история Карфагена известна нам крайне отрывочно: по сообщениям о войнах, которые карфагеняне вели то с сицилийскими греками, то с римлянами. Громкие победы последних сделали их особенно словоохотливыми: Пунические войны подробно описаны, вот и история Карфагена часто сводится к истории этих войн. Первые несколько веков карфагенского прошлого испещрены огромными лакунами. Так, например, нам почти неизвестна история войны между Карфагеном и Киреной, разыгравшейся в конце IV века до нашей эры, когда киренский правитель пришел на помощь Агафоклу.

Раскопки последних десятилетий, проводимые в Африке и Испании, на Сардинии и Сицилии, позволили нам узнать много нового о Карфагене. Особый интерес ученых вызывают пунические надписи. Сейчас известно несколько тысяч надписей, найденных в одном только Карфагене; самая ранняя надпись датируется примерно 700 годом до нашей эры, но большинство относится к IV–II векам до нашей эры. Однако они довольно однообразны и почти не содержат сведений о политической истории Карфагенской державы. В основном это - посвятительные надписи, адресованные богам - Баал-Хаммону и Таннит. Встречаются также погребальные надписи и жертвенные тарифы.

Вот пример такого тарифа: "За каждого быка, является ли он искупительной жертвой или же жертвой всесожжения, жрецу полагается 10 мер серебра за каждую". Далее говорится о плате за других приносимых в жертву животных, за птиц, за оливковое масло или молоко, которыми одаривают бога.

Зато совсем нет надписей, повествующих о важных исторических событиях - войнах, мятежах или о правлении того или иного суффета. Подобными находками недовольны даже лингвисты. Им приходится иметь дело со стандартными грамматическими формами и ограниченным запасом лексики. Лишь иногда встречаются необычные надписи; их называют "вульгарно-пуническими". Возможно, это - образчики разговорного языка карфагенян.

ПОД СТРАХОМ СТА ЧЕТЫРЕХ СУДЕЙ

Политика Карфагена предваряла знаменитую римскую максиму "Разделяй и властвуй". Население Карфагенской державы разделялось на несколько категорий:

а) жители карфагенских колоний: они приравнивались к карфагенянам, но не могли участвовать в политической жизни;

б) жители финикийских городов, оказавшихся под властью Карфагена: они жили по карфагенским законам, могли вступать в брак с карфагенянами, но обязаны были выплачивать налоги;

в) покоренные племена Ливии, Иберии и Сардинии: они подвергались жестокой эксплуатации, например, сельские жители Ливии выплачивали налог в виде половины урожая, а горожане - двойную дань; за неуплату налогов их бросали в тюрьму или обращали в рабство;

г) рабы: самый многочисленный класс карфагенского общества. В рабов превращали военнопленных и жителей завоеванных городов, например, греческих городов Сицилии. Рабов покупали на Балеарских островах и у африканских кочевников. Их использовали в сельском хозяйстве, горном деле и на строительстве. Рабы трудились в храмовых хозяйствах и имениях богатых карфагенян. По словам Мадлен Ур-Мьедан, к многочисленным рабам карфагеняне относились хорошо; их брак был разрешен законом; рабов часто отпускали на волю.

Итальянский историк Сандро Бонди так схематично обрисовал социальную структуру Карфагенской державы. Ее население делилось на две группы: покоренные племена, "лишенные гражданских прав и платящие налоги, где бы они ни находились, и финикийцы, в любом месте обладающие всеми гражданскими правами".

Карфагенская держава была державой, созданной вокруг Карфагена. Еще Вильгельм Бёттихер писал: "Карфагенская держава образовалась подобно Римской, с которой… у нее много общего. Карфаген был центром неуклонно расширявшегося государства, так что история последнего в значительной мере может быть названа историей одного города".

Однако Рим и Карфаген по-разному властвовали над подчиненными им общинами. Теодор Моммзен охарактеризовал эти отношения так: "В то время, как каждая из союзных с Римом общин рисковала только потерять, если бы пало правительство, которое так заботилось о ее интересах, в карфагенском государственном союзе положение каждой общины могло только улучшиться с падением Карфагена".

В самом Карфагене власть принадлежала олигархии. Город коллективно управлялся самыми знатными семействами. Богатство одним приносила земля, их земельные владения; другим - море, заморская торговля.

Законы Карфагенской республики обычно мешали честолюбцам захватить власть в стране. После падения царской власти в Карфагене не осталось высших должностей, позволявших сосредоточить в своих руках всю военную и гражданскую власть. Так, полководцы не могли диктовать свои условия народу. Как правило, они не могли даже заключать мир или объявлять войну; эти вопросы находились в ведении совета старейшин. Они были относительно свободны лишь в выборе стратегии и тактики ведения войны.

Высшим органом власти считалось народное собрание, но оно веками не играло никакой роли. К нему взывали лишь в дни междоусобиц, вспыхивавших иногда в Карфагене, в дни раздоров между суффетами и сенатом. Тогда народ разрешал спор, послушно следуя за одной из сторон, участвующих в распре. Обычно же народное собрание занималось лишь выборами магистратов.

Управлял Карфагеном совет старейшин, пополнявшийся из людей знатных и богатых. Численность совета со временем менялась. Вплоть до V века до нашей эры совет, очевидно, состоял из десяти старейшин; позднее - из тридцати и, наконец, из трехсот. Старейшины решали все вопросы городской жизни.

По словам Тита Ливия, совет старейшин собирался на свое заседание по ночам; так же, под покровом ночи, совещались правители Венеции. "Редкие огни гасли, широкие улицы пустели; потом появились тени, скользившие во мраке" - так начиналось заседание совета в романе Гюстава Флобера "Саламбо".

В выборах совета участвовали все свободные карфагеняне - ремесленники, мелкие торговцы, врачи. Впрочем, свободных людей в Карфагене было меньшинство - около трети населения; остальную часть составляли чужеземцы - лично свободные люди, находившиеся на положении греческих метеков. Например, после 396 года до нашей эры в Карфаген переселилось немало сицилийских греков. Многие из них открывали в городе мелкие мастерские. Лишь некоторые из приезжих, в частности, выходцы из Тира, пользовались гражданскими правами. Среди метеков были также рабы, отпущенные на свободу хозяевами.

Особое место среди старейшин занимали два суффета (греки именовали их "царями"). Власть их резко возросла после свержения Магонидов. Они возглавляли государство. Полномочия суффетов не вполне ясны. Точно известно, что они не могли объявлять войну и не распоряжались государственной казной. Считалось, что суффеты не должны были принадлежать к одному и тому же роду, чтобы не установилась диктатура. Однако это правило не всегда соблюдалось.

В число суффетов попадали люди знатного происхождения, авторитетные и богатые - судовладельцы, крупные купцы и землевладельцы. По словам Аристотеля, суффеты были "избираемы на должность не только на основании их благородного происхождения, но также и по их имущественному цензу" ("Политика", пер. С. А. Жебелева). Пребывание на государственных должностях не оплачивалось, а, наоборот, требовало значительных расходов, которые были по карману богачам.

Суффеты избирались ежегодно. Кандидаты вовсю подкупали избирателей. "У карфагенян, - писал Полибий, - открыто давая взятки, получают должности". У римлян подобный поступок карался смертью.

Положение суффетов нередко сравнивают с положением римских консулов, спартанских царей и даже венецианских дожей. Между государственным устройством Карфагена, Рима и Спарты впрямь есть много общего. Власть в них была в равной мере разделена между знатью, народом и высшими магистратами. Установившаяся в Карфагене система власти напоминала "римскую систему консулов, сената и народных собраний", писал, например, британский историк Дональд Харден.

Особая комиссия ведала храмами. Она состояла из десяти человек В ее обязанности входили надзор за храмами, их строительство и ремонт.

Имелись и другие должностные лица, например, казначеи, писцы, профессиональные переводчики.

Бедняки Карфагена - наемные работники, ремесленники, мелкие и средние торговцы - оставались бесправными людьми. Даже разбогатев, они не могли "выбиться в люди".

После 450 года до нашей эры, когда власть в Карфагене попытался захватить один из самых знатных - род Магонов, остальные аристократические семейства добились учреждения "совета ста четырех" (коллегии, в которую входили сто четыре судьи) и наделили этот орган судебными и финансовыми функциями.

"Совет ста четырех" разбирал деятельность суффетов, полководцев и старейшин, а также судил их. Члены совета часто оказывались людьми жестокими и пристрастными; страх перед ними заставлял старейшин и суффетов действовать в угоду судьям. Имущество, репутация и даже жизнь граждан находились в руках этого совета. Его члены назначались пожизненно из бывших магистратов республики. Каждый из них был неуязвим, ибо за ним стоял весь совет - главный оплот карфагенской олигархии.

Подобная система была введена, чтобы помешать установлению в Карфагене тирании. Под контроль совета ста четырех была поставлена, прежде всего, деятельность полководцев, ведь, командуя наемниками, они могли повести их против Карфагена, чтобы захватить власть в городе. Любое превышение ими полномочий немедленно наказывалось. По словам Диодора, распятием или изгнанием из Карфагена карали даже того, чья деятельность заслуживала лишь упрека. Стоит отметить, что подобными властными полномочиями пользовались и эфоры в Спарте; они тоже могли привлечь полководца к суду по окончании войны. Таким образом, в Карфагене, писал Теодор Моммзен, "наиболее способным государственным деятелям приходилось быть почти в открытой борьбе со столичным правительством".

Правители Карфагена, по мнению немецкого историка Альфреда Хойса, подобно властям Венеции, прилагали все силы, стремясь не допустить появления в городе тирана; они казнили всякого, кто мог захватить власть. Страх внезапной кары парализовал волю полководцев; редко кто из них стремился воевать. Начиная с IV века до нашей эры территориальная экспансия Карфагена почти прекращается. Карфаген мог создать империю, подобную Римской, и, как покажут походы Гамилькара, имел все возможности для этого, но его правители сами, своей подозрительностью, пресекли начинания.

Члены "совета ста четырех" назначались особыми коллегиями (пентархиями) из числа аристократических семейств. Пентархии, отмечал И. Ш. Шифман, "являлись цитаделью олигархической власти". Их состав не зависел от волеизъявления народа; он пополнялся путем кооптации. Впрочем, о деятельности пентархии мы мало что знаем. Французский историк XIX века Хеннебср в своей "Истории Ганнибала" сравнил пентархии с политическими клубами, - например, с английским клубом вигов.

Государственное устройство Карфагена хвалили многие античные философы и историки: Платон, Аристотель, Полибий, Исократ, Цицерон, Эратосфен. Все они превозносили Карфаген как образец внутриполитической стабильности и часто сравнивали его со Спартой.

По мнению Аристотеля, "карфагеняне удачно спасаются от возмущений со стороны народа тем, что дают ему возможность разбогатеть. А именно они постоянно высылают определенные части народа в [подвластные Карфагену] города и области".

Эти строки толковались по-разному; одни комментаторы полагали, что имеется в виду основание колоний, другие - что речь идет о чиновниках, которых направляли в другие города, где они обогащались. То и другое неверно. Карфагеняне направлялись в уже существующие колонии. Подобно аттическим клерухам, граждане Карфагена получали владения в покоренных республикой городах. Там они обладали довольно значительной властью и порой даже творили произвол. Такого рода меры позволяли бедным гражданам обогащаться. Так, карфагенский народ оказывался причастен к благам колониальной политики Карфагена.

Жители Карфагена пользовались и другими преимуществами: в отличие от остального населения республики, они не платили налоги и подати. Военная добыча - прямо или косвенно - распределялась лишь среди них. Так что гражданский мир в Карфагене во многом сохранялся благодаря тому, что карфагенский народ обогащался за счет завоеванных территорий.

Порой историки упрекают правителей Карфагена в том, что они относились к ливийцам, составлявшим немалую часть населения страны, как к покоренному народу, и не даровали им те же права, что и карфагенянам, хотя большую часть финансового и военного бремени несли именно ливийцы. Они платили непомерно высокие налоги, их детей призывали в армию и посылали воевать на окраины Карфагенской державы, а их общины были лишены всякой самостоятельности.

Гюстав Флобер выразительно описывал экономическую механику Карфагена: "Карфаген истощал все эти народы чрезмерными податями; железные цепи, топор и крест карали любое опоздание в уплате и даже ропот недовольства. Приходилось возделывать то, в чем нуждалась Республика, доставлять ей то, что она требовала. Никто не имел права владеть оружием. Когда деревни поднимали бунт, жителей продавали в рабство. На управителей смотрели как на давильный пресс и ценили их по количеству доставляемой дани".

Однако если бы власти Карфагена изменили правовой статус ливийцев, то рано или поздно возмутился бы карфагенский народ и правлению олигархов был бы положен конец. Именно стремление сохранить особый статус жителей Карфагена и, значит, привилегии его правителей, побуждало карфагенян ущемлять права жителей других областей страны.

В сходном положении с ливийцами были и жители некоторых других государств античного мира: например, италики в Римской республике или спартанские периэки; те и другие долгое время не имели гражданских прав и подвергались нещадной эксплуатации со стороны римлян и спартиатов.

Время от времени за диктат приходилось платить: в Ливии вспыхивали бунты; в военную пору враги карфагенян, высадившись в Африке, всегда могли рассчитывать на поддержку ливийских племен.

ТОРГОВАЯ ИМПЕРИЯ УПРАЗДНЯЕТСЯ?

Не стоит переоценивать роль торговли в истории Карфагена. В последние десятилетия историки вообще усомнились в том, что в античную эпоху существовали города, жившие исключительно торговлей.

Так, полтора века назад Карл Маркс назвал древнегреческий Коринф "торговым городом". Однако деление коринфской знати на торговую и земельную аристократию оказалось ошибочным. Современные историки не могут привести ни одного примера, когда бы власти Коринфа руководствовались в своей политике исключительно коммерческими соображениями, - если, конечно, не считать вопросов снабжения города продовольствием. Эгина и Массалия тоже утратили данный им когда-то статус "торговых городов". Из этого списка следует исключить и Карфаген. Его жители вовсе не занимались одной лишь торговлей.

При ближайшем рассмотрении нет ничего удивительного в том, что в античном мире не было "торговых городов". В древности занятия торговлей играли второстепенную роль по сравнению с занятием сельским хозяйством. Тому было несколько причин: недостаточная денежная масса, затруднявшая ведение торговых операций; высокая стоимость перевозок товаров, а также крайне высокий риск занятий торговлей.

По оценке Пола Картледжа, в доиндустриальной Европе доля торговли в валовом национальном продукте составляла всего два процента. В античную эпоху не могло идти и речи о какой-либо государственной торговой политике. Главным источником богатства оставалась земля. Карфагеняне здесь не исключение. Ни один античный автор, в том числе Полибий и Страбон, не пишет о том, что торговля была основой карфагенского богатства.

Конечно, многие карфагеняне на свой страх и риск пускались в торговые авантюры, чтобы разбогатеть. Следы этих экспедиций еще и сейчас находят археологи. Могущество Карфагенской державы облегчало жизнь купцам, помогало им чувствовать себя в безопасности в Западном Средиземноморье, но видеть в торговле основной мотив карфагенской политики неверно. Политика Карфагена, как и Древнего Рима, подчеркивает немецкий историк Э. Бадиан, автор книги "Римский империализм", вовсе не напоминала современную империалистическую политику. Античные державы завоевывали мир вовсе не в поисках новых рынков сбыта или сырьевых баз.

Богатство Карфагена составляли его серебряные рудники и каменоломни, налоги и подати, собираемые с подданных, и, наконец, земля. Карфаген был традиционной античной державой, а именно полисом - городом-государством, похожим на полисы Древней Греции. Недаром Аристотель выделял Карфаген из числа "варварских" государств и рассказывал о нем, наряду с греческими полисами. Верховной властью в карфагенском обществе обладал гражданский коллектив. Вот только карфагенский полис был аристократическим, что сближало его с такими "маргинальными" греческими государствами, как Спарта и Крит.

Почему же карфагеняне еще в древности прослыли "торгашами"? Очевидно, виной тому было незнание реалий карфагенской жизни, присущее авторам-чужеземцам - римлянам и грекам. В древности жителей других стран нередко именовали презрительно "торговцами", отказывая им в мужестве и воинской доблести. Отчасти причиной тому - ксенофобия, неприязнь к чужакам, отчасти - тот факт, что чужеземцы представали перед теми же римлянами или греками в образе плутоватых купцов, спешивших продать залежавшийся в корабельных трюмах товар.

В конце концов, персидский царь, если верить Геродоту, посчитал самих спартанцев - прирожденных воинов! - заурядными торговцами. Триста спартанцев и впрямь оказались великими коммерсантами. Они купили ценой своей крови столько славы, что та не померкнет и по прошествии двадцати пяти веков.

Храбрые карфагеняне десятилетиями воевали то на Сицилии, то в Африке, более ста лет бросали вызов Риму, а позднейшие комментаторы порой даже не задумывались о том, какая воля и энергия требовалась участникам всех этих многочисленных войн - тем, кто сражается, а не торгует.

Вообще же, подчеркивает Вальтер Амелинг, пристальное исследование древних культур показывает, что "образ жизни и государственное устройство различных народов разнились не так сильно, как предполагалось прежде. Карфагеняне вовсе не являются исключением; они хорошо вписываются в средиземноморскую традицию полисных государств".

Главной сферой карфагенских интересов было Западное Средиземноморье, прежде всего, города Италии и Сицилии. Так, по словам Диодора, в Сиракузах жило немало карфагенских купцов.

В огромном количестве карфагеняне производили товары на продажу. Они экспортировали крашеные ткани, ковры, модные украшения, амулеты, расписные страусовые яйца, стекло, оружие, керамику, посуду, парфюмерию, но все эти товары пользовались у других народов такой же славой, как в наши дни - "китайский ширпотреб". Их охотно покупали, но знали, что качество их может оказаться весьма низким. В то время качественным был греческий товар. Исключение составляла разве что продукция краснодеревщиков.

Импортировали товары карфагеняне в основном из своих колоний. Они ввозили зерно из Сардинии, вино и оливковое масло - из Сицилии, рыбу - из Марокко. На Сардинии они возделывали лен и оливки, сооружали стекольные фабрики. Мальта под властью карфагенян превратилась в крупный торговый центр.

Особенно ловко они что-либо перепродавали. Все шло в оборот: слоновая кость, привезенная из Центральной Африки, серебро - из Иберии и Сардинии, древесина, заготовленная в Атласских горах. Список можно продолжать очень долго - вряд ли кто сумеет прочесть его до середины: олово из Британии, медь, свинец и железо из Иберии, африканское золото (часть его доставляли морем из Сенегала, часть - по суше из Нигера), азиатские пряности, произведения египетских и греческих художников, янтарь из Ютландии, шкуры из Британии и Западной Африки, ливийский лен, шерсть - ее покупали у африканских кочевников, а также на Балеарских островах и в Иберии. У берегов Северной и Северо-Западной Африки добывали пурпур, в Иберии закупали красители и вялили рыбу для Карфагена. Из Африки и Иберии везли множество рабов, на Липарских островах добывали квасцы, на Сардинии и Сицилии заготавливали соль, на Балеарских островах выращивали мулов, в Судане собирали драгоценные камни…

В руках карфагенских олигархов скопились огромные богатства. Историки XIX - начала XX века нередко сравнивали Карфагенскую державу с Венецианской республикой, жившей торговлей, а для защиты от врагов нанимавшей армию. Карл Маркс сравнивал карфагенян со средневековыми евреями.

Что касается финансовой политики Карфагена, то представление о ней дает следующий отрывок из "Римской истории" Теодора Моммзена: "Государственное хозяйство достигло в Карфагене такой степени развития, что возникали планы государственных займов в современном смысле этого слова и в обращении были денежные знаки, соответствующие нынешним ассигнациям, вовсе не известные в других государствах древней Европы. Государственные доходы были громадны, и, при всей продажности и недобросовестности администрации, их с избытком хватало на текущие расходы, а когда, после Второй Пунической войны, римляне наложили на Карфаген огромную по тому времени контрибуцию - в 340 тысяч талантов в год (один талант равен 6000 денариев - серебряных монет, весивших в то время 4,55 грамма. - А.В.) в течение 50 лет, надеясь этим окончательно обессилить побежденного врага, карфагеняне не только уплачивали эту сумму без специальных налогов, но через 14 лет предложили сразу погасить все оставшиеся 36 взносов. Можно сказать положительно, что если бы задачи государства сводились только к управлению финансами, то нигде и никогда они не были разрешены лучше, чем в Карфагене".

Торговый баланс всегда оставался положительным. Карфагеняне больше продавали товаров, чем импортировали их. Они создавали все новые рынки сбыта, отправляясь с товарами то в оазисы Африки, то вглубь Испании. Основой экспорта были вино, зерно, оливковое масло, соленая рыба и ткани, окрашенные в пурпур.

Многие купцы торговали самыми разнообразными товарами. Однако были и те, кто специализировались на каком-то одном товаре. В сохранившихся надписях упоминаются торговцы золотом, благовониями, железом.

Долгое время карфагеняне занимались меновой торговлей с дикими племенами. Возможно, поэтому они начали чеканить монеты лишь в IV веке до нашей эры - на три столетия позже греков.

Исследователи отмечают, что на всем Древнем Востоке вплоть до создания Персидской империи купцы занимались меновой торговлей или же выменивали товары, например, на куски серебра. Лишь в эллинистическую эпоху экономика стран Передней Азии становится монетарной. Следует отметить, что и в Риме серебряные монеты получают хождение только в III веке до нашей эры. До этого римляне вместо денег пользовались медными и бронзовыми слитками.

Поначалу карфагеняне использовали монеты для выплаты жалования наемным солдатам. Первые карфагенские монеты получили хождение не в Карфагене или Ливии, а на Сицилии, где десятилетиями велась война с греческими городами. Их чеканили в Лилибее по аттическому стандарту - по образцу серебряных тетрадрахм. Надписи на монетах - финикийские; встречаются названия Мотии, Панорма и других пунических городов Сицилии. На лицевой стороне монеты изображена голова Таннит, а на обратной - конь, лев или пальма. За пределами Сицилии эти монеты не имели хождения.

Лишь на рубеже IV–III веков до нашей эры в Карфагене был основан государственный монетный двор. Здесь чеканили золотые и бронзовые, а потом и серебряные монеты. Однако своим внешним видом они по-прежнему напоминали греческие (прежде всего, сиракузские) монеты; последние также имели хождение в Карфагене. Серебряные монеты оставались редкостью до тех пор, пока Гамилькар не захватил испанские рудники. Бронзовые монеты использовались так широко, что их находят даже в Британии и на Азорских островах.

После вторжения Гамилькара Барки в Иберию серебряные карфагенские монеты начинают чеканить и здесь - в Гадесе, Сиксе, Эбесе. На них изображен Мелькарт, покровитель Карфагена, или тунец - символ морского могущества.

НЕТ ЗВЕРЯ СТРАШНЕЕ СЛОНА!

Республика была достаточно богата, чтобы содержать первоклассную армию. Однако война быстро истощала ее доходы: торговые пути, приносившие богатство, могли быть перерезаны, а воевали карфагеняне все больше руками наемников, и это требовало огромных расходов - особенно если война затягивалась или велась неудачно. Недаром после поражения в Первой Пунической войне в стране вспыхнуло восстание наемников, не получивших ожидаемой награды. Впрочем, чаще всего наемники добывали себе награду сами, разоряя ту страну, где шла война. В свою очередь, власти Карфагена, стремясь превратить войну в прибыльное предприятие, обычно прекращали военные действия, если те грозили им разорением. Конфликты они стремились улаживать с помощью денег и дипломатических действий. Они легко мирились с неудачей и считали неуступчивость римлян глупостью.

Командующего армией избирал совет старейшин. Полководец был наделен самыми широкими полномочиями, однако во время войны подчинялся "совету ста четырех". Порой это мешало добиваться успеха. Наблюдалась и несогласованность между родами войск, ведь командование армией и флотом редко сосредоточивалось в одних руках.

После победы в войне карфагеняне устраивали в честь отличившегося военачальника праздник, напоминавший римский триумф. Во время праздника солдаты, проходя по городу, вели пленных врагов. Таким триумфом закончилась, например, война с восставшими наемниками. Кроме того, полководца, вернувшегося с победой, торжественно встречали у городских ворот.

Карфагенская армия состояла из пехоты, конницы, боевых колесниц и слонов. Ее историю, по предположению немецкого ученого О. Мельцера, можно разделить на три периода. Вплоть до правления Магона армия набиралась в основном из карфагенян. Затем появляется наемное войско, но еще вплоть до IV века до нашей эры карфагенская знать принимает участие в войнах, составляя "священную дружину". Однако в период Пунических войн в составе армии сражаются лишь наемники; правда, командуют ими карфагеняне. Все известные нам полководцы, кроме Ксантиппа, принадлежали к карфагенской знати. Во флоте, наоборот, долго сохраняется традиция набирать на службу карфагенян.

Наемное войско появляется в Карфагене уже в VI веке до нашей эры. Если Малх был предводителем армии, составленной из карфагенян, - и им тем более было трудно согласиться с тем, что их обрекли на изгнание, - то преемник Малха, Магон, распоряжался уже солдатами-наемниками. В дни поражений наемники могли перейти на сторону неприятеля. Их отряды не раз участвовали в осаде Карфагена. Задержка жалования также могла оставить Карфаген без армии.

Разумеется, карфагеняне не первыми начали вербовать чужеземцев в свою армию. Традиция наемничества была широко распространена на Древнем Востоке. Так, греческие солдаты успели повоевать в армиях почти всех держав этого региона: в Персии, Египте, Вавилоне. Их нанимали к себе на службу даже финикийцы и евреи.

В принципе каждая народность, входившая в состав Карфагенской державы, формировала особый род войск. Например, из ливийцев составлялась пехота; из нумидийцев - легкая конница, вооруженная дротиками и мечами; из жителей Балеарских островов набирались отряды пращников.

Гюстав Флобер на страницах романа "Саламбо" так описывал разноплеменное карфагенское войско: "Тут были люди разных наций - лигуры, лузитанцы, балеары, негры и беглецы из Рима. Слышался то тяжелый дорийский говор, то кельтские слова, грохотавшие, как боевые колесницы, ионийские окончания сталкивались с согласными пустыни, резкими, точно крики шакала. Грека можно было отличить по тонкому стану, египтянина - по высоким сутулым плечам, кантабра - по толстым икрам".

Вальтер Гёрлиц сравнивал карфагенское войско с армией Наполеона в 1812 году, в которой тоже сражались люди самых разных национальностей: немцы, голландцы, итальянцы, поляки, португальцы, швейцарцы, испанцы, хорваты, албанцы.

По сообщению Диодора, уже в конце V века до нашей эры в карфагенской армии служили тысячи ливийцев. Впрочем, довольно трудно оценить, какую именно часть армии составляли ливийцы. В одних случаях античные авторы сообщают, сколько ливийцев воевало среди карфагенян, но умалчивают об общей численности карфагенского войска; в других случаях нам ведома величина войска, но количество ливийцев в нем неизвестно. По-видимому, прав был Плутарх, отмечавший, что большую часть карфагенской армии составляли ливийцы. Их нельзя причислять к наемникам; Карфаген покорил ливийские племена и набирал из них рекрутов. В основном ливийцы использовались в качестве тяжелых пехотинцев; сохранились упоминания о ливийской коннице.

Еще до Гамилькара Барки среди наемников больше всего было иберов. Как правило, они составляли отдельный корпус. В армии Ганнибала иберы использовались в качестве тяжелых пехотинцев и кавалеристов. Иберы сражались большими мечами; они кололи и рубили неприятеля. У галлов были другие мечи; ими можно было наносить лишь рубящие удары.

Греческие наемники (в основном тяжелые пехотинцы) в большом числе использовались в Первую Пуническую войну, когда армией командовал спартанец Ксантипп. В та время, например, на стороне Карфагена воевал настоящий античный кондотьер - ахеец Алексон, приведший с собой целый отряд. Однако во Вторую Пуническую войну у Ганнибала не было греческих наемников, поскольку он вербовал свою армию в Испании, Африке и Италии.

Балеарские пращники появляются в войске Карфагена в V веке до нашей эры. Число их всегда было невелико. Например, Диодор упоминает тысячу балеарцев. Они поражали врага ударами камней и небольших свинцовых ядер, которые швыряли как из катапульты. Никакой шлем, щит или панцирь не могли выдержать такого удара. Мечи вылетали из рук, мозги - из черепов. Отправляясь на битву, балеарцы брали с собой три пращи: одну держали в руках, другой подпоясывались, третью обвязывали вокруг шеи. Действовали пращники врассыпную, выбегая перед строем и фактически прикрывая его; именно они завязывали бой.

Особенность карфагенской армии заключалась в том, что сами карфагеняне редко воевали в ее рядах. Лишь когда отечество оказывалось в опасности, как то случалось при вторжениях Агафокла и Регула, в армию набирались все граждане, способные сражаться. Вообще жители Карфагена не несли воинской повинности, в то время как жители полисов античной Европы обязаны были с оружием в руках защищать свой город или свою страну. Впрочем, до создания регулярной армии было далеко и там; она появилась лишь в I веке до нашей эры в Римской республике.

Карфагенская знать служила в отборном пешем отряде - "священной дружине". Здесь проходили подготовку будущие военачальники карфагенского войска. Члены "священной дружины" были вооружены железными доспехами, медными шлемами, длинными копьями и большими щитами, обтянутыми слоновьей кожей.

Некоторые богатые карфагеняне служили в тяжелой коннице, составляя отдельный отряд. В бою конница располагалась обычно на правом и левом флангах, а остальное войско - посредине. Долгое время карфагеняне пренебрегали конницей. Ее численность оставалась невелика - от 1000 до 5000 человек.

Зато они охотно применяли боевые колесницы. Так, во время африканской войны с Агафоклом у карфагенян насчитывалось две тысячи боевых колесниц. Большинство воинов, сражавшихся на них, были не наемниками, а карфагенянами. Перед началом сражения эти колесницы вместе с кавалерией расположились впереди карфагенского войска. Их натиск рассеял фалангу греков, смешал ее, облегчив действия пехотинцев.

Традиция использования колесниц пришла с Востока, где во II–I тысячелетиях до нашей эры они были главным оружием. У карфагенян имелось немало учителей. На колесницах воевали египтяне, ассирийцы, хетты, персы, филистимляне, евреи. Еще в эллинистической Финикии появляются изображения богов, правящих бегом колесниц.

Известно, что некоторые греческие авторы называли колесницу "типичным оружием карфагенян". Популярность ее понятна. В северных районах Туниса, то есть в окрестности Карфагена, местность чрезвычайно удобна для применения колесниц: здесь простираются обширные равнины. Соседние народы - ливийцы или греки, жившие в Кирене, - тоже использовали боевые колесницы. Однако после победы над Агафоклом колесницы выходят из употребления. Их с успехом заменяют слоны. В странах Средиземноморья они вошли в моду после похода Александра Македонского в Индию.

Армия Карфагена была знаменита своими боевыми слонами. Их насчитывалось до трех сотен. Слонов отлавливали в лесах Южной Мавретании и Ливии. Их использовали для прорыва вражеских рядов, а также истребления противника.

На спине слона помещался деревянный паланкин высотой в три четверти человеческого роста; он напоминал башню. Стрелок, сидевший здесь, имел при себе большой запас стрел и дротиков. Голова слона была украшена перьями страуса, в обрамлении которых восседал погонщик - черный нубиец. Слон был защищен броней и обычно врывался в ряды врага, сокрушая их. Если же врагам удавалось обратить слонов в бегство, то, чтобы те не растоптали своих солдат, погонщики (махуты) вколачивали в затылок слонам металлические клинья, приканчивая животных. В свое время карфагеняне пригласили для дрессировки слонов индийцев, которые обучили этому ремеслу африканцев - главным образом, нубийцев. Позднее "индийцами" стали называть любых погонщиков слонов без различия национальности.

Флобер натуралистично описывал действия боевых слонов во время сражения: "Слоны душили людей хоботами или же, подняв с земли, заносили их над головой и передавали в башни. Они распарывали людям животы, бросали их на воздух; человеческие внутренности висели на бивнях, как пучки веревок на мачтах… Хоботы, вымазанные суриком, торчали вверх, похожие на красных змей. Грудь была защищена рогатиной, спина - панцирем, бивни удлинены железными клинками, кривыми, как сабли; а чтобы сделать животных еще свирепее, их поили смесью перца, чистого вина и ладана".

В карфагенской армии действовали также особые части, предназначенные для штурма вражеских крепостей. Они были вооружены камнеметательными и таранными орудиями.

В БОЙ ИДЕТ МОРСКАЯ ПЕХОТА

В мореплавании карфагеняне использовали вековой опыт финикийцев. Во II тысячелетии до нашей эры финикийцы плавали на кораблях, напоминавших древние египетские и шумерские, сооружая их из ливанского кедра.

В первой половине I тысячелетия до нашей эры облик финикийских кораблей решительно меняется. Они становятся двухпалубными. Верхняя палуба, где во время боя находятся воины, ограждена круглыми щитами. На нижней палубе в два ряда, друг над другом, сидят гребцы. На носу корабля размещен таран; он скрывается под водой, и, значит, борт вражеского корабля можно пробить незаметно для неприятеля.

Карфагеняне тоже внесли немало новшеств в судостроение. Они первыми стали строить пентеры - большие пяти палубные корабли. По оценке российского историка А. П. Шершова, длина пентеры составляла 31 метр, ширина по ватерлинии - 5,5 метра, водоизмещение - 116 тонн. Экипаж пентеры состоял обычно из 150 гребцов, 75 воинов ("морских пехотинцев"), 25 матросов. Весел было тридцать; они располагались в один ряд. Пентеры легко настигали корабли римлян и греков и расправлялись с ними.

Однако среди военных кораблей поначалу преобладали трехпалубные суда - триеры, напоминавшие греческие. Флагманские корабли карфагенян назывались гептерами; у них было семь палуб.

В III веке до нашей эры Карфаген располагал самым могущественным флотом во всем Западном Средиземноморье. Обычная численность флота составляла около 120–130 кораблей. В мирное время он охранял от пиратов гавани и приморские города, а также защищал торговые суда карфагенян. Когда республике грозила опасность, она могла выставить флот численностью до 200 кораблей.

Чтобы поддерживать флот в готовности, власти Карфагена, очевидно, каждый год призывали на переподготовку несколько тысяч человек, ведь надо было вновь и вновь разучивать сложные маневры, которые могли пригодиться в бою.

Размер флота ограничивался количеством человек, которые могли служить на флоте, и, поскольку предполагается, что экипажи комплектовались в основном из граждан Карфагена, этот показатель в разные века зависел от численности населения Карфагена.

Мало что изменилось и после того, как во флот стали зачислять наемников и рабов. Для Карфагена, как и для других античных городов-государств, незыблемым оставалось правило: нельзя было одновременно мобилизовать сухопутную армию и флот. Даже поразительно, что у Карфагена при таком большом флоте еще оставалось кому служить в армии. Так что наличие у Карфагена наемного войска не должно удивлять. Лишь когда боевые действия на море прекращались, Карфаген мог мобилизовать войско численностью в десятки тысяч человек, как то случилось во время войны с Агафоклом или во время восстания наемников. В Первую Пуническую войну боевые действия на море велись особенно широко, поэтому вся тяжесть сухопутной войны легла на плечи наемников, а также ливийских рекрутов. В это же время на карфагенских кораблях, вероятно, служили лучники и пращники, набранные из наемников.

Во время Первой Пунической войны у карфагенян появилось новое оружие. Полибий, описывая бой близ порта Лилибей, сообщает, что карфагенский адмирал Карталон напал на врага и сжег часть судов. Возможно, карфагеняне применили какую-то особую зажигательную смесь наподобие "греческого огня", чтобы уничтожить римские корабли.

Торговые корабли карфагенян греки называли "круглыми". Их корпус, в самом деле, был закруглен. У берегов Сицилии в 1971 году был найден карфагенский корабль III века до нашей эры, затонувший во время первой Пунической войны. Он достигал 25 метров в длину и 3,5 метра в ширину. Деревянный корпус корабля был обшит изнутри свинцом. Сейчас находка хранится в Археологическом музее Палермо.

ПУТЕШЕСТВИЕ ПО ГОРОДУ, КОТОРОГО НЕТ

Лачуги бедноты и роскошные виллы богачей, акрополь и храмы на холме Бирса, шумный рынок и узкие полутемные улочки - таким представал Карфаген перед чужеземцами, прибывавшими в город. Как справедливо отмечают, он напоминал старинные восточные города с их запутанной планировкой. Еще Б. А. Тураев подчеркивал, что "несмотря на непосредственное соседство с греками, и на многолюдную греческую колонию, и на многочисленные памятники греческого искусства, Карфаген оставался восточным городом и по облику и по нравам своих обитателей".

Главную роль в возвышении Карфагена сыграло его идеальное географическое положение. Карфаген был важнейшим портовым городом в западной части Средиземноморья. Общая площадь города составляла примерно 20 квадратных километров. Для сравнения: площадь Вавилона и Александрии составляла 10 квадратных километров, а площадь Рима в III веке нашей эры, когда император Аврелиан обнес его стеной, - 18 квадратных километров.

По данным археологических раскопок, первый искусственный порт был построен в Карфагене в первой половине IV века до нашей эры. Он напоминал, скорее, длинный канал, прорытый к морю. Вскоре его засыпали, а вместо него построили два порта, торговый и военный. К началу III века морское сообщение стало столь оживленным, что можно было в считанные дни отыскать в Карфагенском порту корабль, который умчит тебя в любую точку Средиземноморья.

На внешней акватории - она имела форму прямоугольника - оборудовали порт для грузовых судов. Вход туда был открыт чужеземным купеческим кораблям. Впрочем, они прибывали в гавань только для того, чтобы взять товары или выгрузить их. Обычно же корабли располагались на мелководье, в стороне от гавани. Карфагеняне поступали так и в других гаванях; вот почему их порты так малы; например, размеры порта сицилийской Мотии составляли всего 51 ? 37 метров.

Вход в карфагенский порт защищал укрепленный мол, чей фундамент сохранился до сих пор. Канал шириной более 20 метров соединял торговую гавань с морем. В случае опасности его перегораживали железными цепями.

Внутренняя гавань Котон была приспособлена для военных нужд. Очевидно, корабли попадали сюда, минуя шлюз. Посредине этой круглой гавани карфагеняне возвели искусственный круглый остров. Здесь находилась резиденция морского военачальника - суффета. "С этого места давались трубные сигналы, - писал Аппиан, - глашатай возвещал то, что требовалось огласить". Отсюда военачальник видел все, что происходило в открытом море. Археологи обнаружили на острове остатки высокой платформы, которая располагалась выше доков (их высота равнялась 6–8 метрам).

Крытые доки располагались как по внутреннему периметру гавани, так и вдоль берега острова. Перед каждым из них высились две ионические колонны, так что порт напоминал, скорее, парадный зал.

Теперь на месте древней гавани - два небольших пруда, занесенных илом. Во время расчистки этих водоемов в 1954–1955 годах на дне их были обнаружены каменные плиты, а также остатки каменного основания моста, который соединял остров с городом.

Французский историк С. Лансель подсчитал, сколько кораблей могло находиться в Котоне. Диаметр военной гавани составлял 300 метров; ее периметр - около 940 метров, причем у входа в гавань корабли не могли находиться. Длина "полезного периметра" порта равнялась примерно 910 метрам. Ширина корабля составляла в среднем около шести метров. Простая арифметика показывает, что вдоль береговой линии порта могло выстроиться 152 корабля. Возле "адмиральского острова" располагались на стоянке еще тридцать кораблей.

Военная гавань была ограждена от посторонних стеной. "Подплывающим нельзя было ясно видеть, что делается внутри гавани", - писал Аппиан. На набережных размещались верфи, где строились корабли, и склады, где содержалось все нужное для их оснащения.

Рядом с гаванью находилась главная площадь города - большая площадь неправильной формы. Ее сравнивали с греческой агорой или римским Форумом. Она стала средоточием хозяйственной и административной жизни Карфагена. Эту торговую площадь называли, как и саму гавань, - Котон. Три улицы вели отсюда к Бирсе.

Неподалеку от этой площади находилось здание, где заседал карфагенский сенат (иногда его заседания проходили в храме Эшмуна). Поблизости, под открытым небом, проводился суд.

К югу от Котона располагался тофет. Здесь карфагеняне приносили в жертву детей. Вглубь полуострова вдавались жилые кварталы. Дома перемежались с садами и даже полями. Площадь, обнесенная городскими стенами, была достаточно велика, тем не менее карфагеняне возводили дома в несколько этажей. В глухих, беленых стенах домов, выходивших на улицу, почти не было окон.

Расположенный у моря нижний город был шумным и восточным. Этот район - Малка - был застроен домами в шесть-семь этажей, напоминавшими здания, которые возводились в самом крупном финикийском городе - Тире, прародине карфагенян. По сообщению П. Синтаса, в Карфагене была найдена золотая подвеска, изображающая многоэтажный дом с плоской крышей, стенами, сложенными из сырцового кирпича, и почти квадратными окнами, расположенными только в верхних этажах. Стены зданий были покрыты обычно белой штукатуркой. Дома эти походили, скорее, на казармы. Они теснились на пыльных улочках - таких узких, что с крыши одного дома на крышу другого можно было перейти по переброшенной доске. В этих казармах ютились красильщики, матросы, торговцы рыбой и портовые рабочие - городская чернь. Большинство их жило одним днем и не знало, что им делать завтра.

Наиболее укреплены были две части города - гавань и Бирса. Впрочем, прилегавшие к ним кварталы были застроены так тесно и так изобиловали садами, бассейнами, рвами, что неприятельским солдатам, доведись им ворваться в Карфаген, пришлось бы немало проплутать в этом огромном городе.

А вот для крепости Бирса была характерна эллинистическая планировка: прямые улицы располагались в четком геометрическом порядке; лестницы соединяли различные части холма; улицы, как и в сицилийских городах, были оборудованы сточными трубами.